Автор рисунка - (с) Elruu-сан
АУ. Так они и познакомились, прячась на одинокой остановке где-то в глуши.


Фанфик «Остановка»
Автор: Crystal Sphere
Фандом: Bleach
Пейринг: Ичимару/Кира
Жанр: романс
Рейтинг: R
Размер: мини
Саммари: Ямамото подстраивает встречу Гина и Изуру в мире живых, с целью заполучить их обратно в Готей. Они, по-прежнему, синигами, но Изуру не помнит этого, а Гин уже вспомнил, но скрывает.
Предупреждения: AU, ООС, флафф. Боитесь? Не читайте. Я тоже боюсь.
Дисклеймер: отказываюсь. Права на героев и сюжет принадлежат Кубо Тайту.
Примечание: написано по рисунку (с) Elruu-сан, см. выше.

читать?
В тот день погода, казалось, решила наверстать упущенное, и после долгих недель адской жары и духоты, когда на небе не было ни облачка и земля потрескалась от зноя, наконец, разразилась «тропическим» ливнем. За несколько часов вода заполнила всё вокруг, она низвергалась с небес бесконечными дождевыми потоками, широкими ручьями бежала вдоль дорог, разлеталась роскошным веером брызг из под колёс проезжавших мимо авто.

«А ведь за последние полчаса не было ни одной машины», – с удивлением подумал Изуру в тот самый момент, когда вдалеке, в серой пелене дождя, застилавшей дорогу, показался жёлтый свет фар. Выскочив из-под козырька остановки на край обочины, Изуру с воодушевлением замахал портфельчиком, всем своим видом показывая, что отчаянно нуждается в транзите. Однако чёрный джип с рёвом промчался мимо, и Кира едва успел отскочить в сторону, чтобы не быть облитым грязью с головы до ног, вовремя поняв, что водитель не собирался сбавлять скорость. Опустив мокрый портфельчик, Изуру растерянно смотрел вслед быстро удалявшемуся джипу, пытаясь бороться с подступавшим отчаянием. Кругом был лес и горы, а рейсовый автобус, который проходил здесь предположительно в это время и должен был забрать молодого сотрудника строительной фирмы Киру Изуру обратно в город, фатально опаздывал.

«И почему именно я должен был везти чертежи? Разве мало того, что я их подготовил? Ведь я не курьер, а разъяснения можно было дать и по телефону…» – повернувшись, Изуру обнаружил, что на остановке он уже не один. Под навесом стоял молодой худощавый блондин, ростом выше среднего, с волосами пепельного оттенка, прилипшими ко лбу и шее забавными сосульками. Светлая облегающая футболка на нём промокла насквозь, глаза были прищурены, с длинной чёлки капала дождевая вода.

Кира молча вернулся под козырёк остановки и, заметив, что с его чёлки тоже капает, начал аккуратно выжимать её пальцами по всей длине, чуточку хмурясь и искоса поглядывая на незнакомца, в то время как незнакомец с притворно-безразличным видом разглядывал его.

Прошло десять минут. Дождь усиливался, транспорта не было. Неожиданно телефонный звонок нарушил шуршащую дождём тишину. Изуру обернулся.

– Слу-ушаю? – протянул незнакомец, поднеся сотовый к уху. Чей-то напряжённый голос, доносившийся из трубки, звучал сбивчиво и торопливо. Лицо незнакомца едва уловимо вытянулось и, как будто, осунулось, щёлки глаз сузились сильнее. – …Хорошо.

Кира отвернулся и уставился в лужу перед собой. Вопреки этому «хорошо», у него было странное чувство, что всё очень и очень плохо. И словно в подтверждение этому, незнакомец, стоявший рядом с ним, развернулся и направился вдоль дороги, прочь от остановки. Изуру встревоженно уставился ему в спину, с трудом подавляя отчаянное желание крикнуть: «Постойте! Куда вы…» – броситься следом, только бы не остаться одному в этой глуши, под нескончаемым проливным дождём. Будто услышав его мысли, незнакомец вдруг остановился и обернулся.

– Как вас зову-ут? – его губы растянулись в широкой улыбке. В сочетании с прищуренными глазами зрелище было жутковатое. Изуру нервно сглотнул.

– Кира Изуру. Рад познакомиться…

– Пойдёмте со мной, Кира-сан, – незнакомец отвернулся и зашагал дальше, оставив озадаченного Киру смотреть ему вслед. Затем чуть повернул голову и добавил. – Автобуса не будет. Из-за дождя в горах сошёл сель. Дорога разрушена.

* * *

Одежда промокла насквозь, брюки были заляпаны грязью почти до колен, в ботинках противно хлюпало. Стиснув зубы, Кира молча следовал за своим неразговорчивым проводником, так и не решившись спросить, как его зовут и куда, собственно, они направляются.

Они свернули с дороги и теперь шли по тропе через лес.
– Как вы оказались здесь, Кира-сан? – наконец, заговорил незнакомец, продолжая идти вперёд, не поворачивая головы.

Кира замедлил шаг, уставившись в маячивший перед ним светлый затылок, и тут же споткнулся о корень дерева, проросший поперёк тропинки. Выдернув ногу из этой ловушки и по инерции «пролетев» несколько шагов вперёд, Изуру чуть не врезался головой в остановившегося и обернувшегося, видимо, из-за подозрительного топота за спиной, незнакомца.

– Простите, могу я узнать ваше имя? – выпрямившись, поинтересовался Кира, взглянув в прищуренные смеющиеся глаза, и тотчас опустил взгляд, в очередной раз поправляя свою растрепавшуюся намокшую чёлку.

Улыбка незнакомца стала шире.

– Осторо-ожней надо быть, Кира-сан. Под ноги смотреть. Ичимару Гин – моё имя.

Изуру заставил себя улыбнуться и снова посмотреть в лицо Гина.

– Спасибо, Ичимару-сан, что не оставили меня на остановке.

– Хм-м, а ведь я не намного вас старше. Называйте меня Гин? – протянул Ичимару, разведя руками.

– Н-нет. Простите, я не могу, – вежливо отказался Кира.

Гин пожал плечами.

– Как пожелаете, Кира-сан, – повернувшись к Изуру спиной, он снова зашагал вверх по тропинке, и Кира молча последовал за ним.

Они шли так ещё около часа, то срезая путь через лес, то вновь выходя на дорогу. Кира не был любителем подобных прогулок, однако был неплохо физически подготовлен, потому что регулярно посещал спортзал и имел привычку бегать по утрам. Это позволило ему не быть обузой для своего случайного спутника, потому что Ичимару, совершенно очевидно, чувствовал себя вполне комфортно на пересечённой местности и был привычен к такому времяпрепровождению. Это подогревало любопытство Изуру, который гадал, какова же профессия его нового знакомого, если он так ловко передвигается по лесам и горам, но решил не спрашивать на ходу, а подождать более подходящего для беседы момента.

В очередной раз тропинка вывела их на проезжую часть в месте, где дорога делала крутой поворот, огибая глубокое ущелье. Ограждающий барьер на этом участке был повреждён.

Подойдя к краю обрыва, Гин заглянул вниз, затем обернулся к Изуру.
– Вай-вай. Во-от что бывает, если очень спешить и быть неосторожным. Хорошо, что вас не было в этом джипе, а, Кира-са-ан?

Изуру подошёл к обрыву и тоже посмотрел вниз. На дне ущелья виднелся покорёженный обугленный корпус автомобиля. Очевидно, непрекращающийся ливень сбил пламя, но корпус всё ещё дымился. Кира в ужасе отпрянул.

– Откуда вы знаете, что это тот самый автомобиль? – спросил он, хотя в глубине души понимал, что Ичимару прав.

– Ну-у, я проезжал здесь сегодня утром, ограждение было в порядке. А тот джип мчался на такой скорости… Плохая видимость из-за дождя, неожиданный поворот, мокрый асфальт, да и корпус ещё дымится. Хотя, конечно, вы правы, это мог быть любой другой автомобиль! Сколько их за день по этой дороге проехало? – Гин, по-прежнему, улыбался, а Изуру била нервная дрожь. Вновь сделав шаг к обрыву, он застывшим взглядом смотрел на то, что осталось от несчастной машины и горе-водителя.

«Я сейчас мог быть мёртв. Если бы он остановился и согласился меня подвезти, я был бы мёртв!»

– Пойдёмте, Кира-сан, – тихо произнёс Гин, приблизившись и тронув Изуру за плечо. – Осталось немного, мы почти на месте, – опустив руку, он направился вниз по обочине, туда, где за очередным поворотом виднелось ответвление грунтовой дороги.

Кира поспешил следом, на ходу доставая сотовый и набирая номер полиции…

* * *

Они снова углубились в лес и шли по размытой грунтовой дороге ещё около четверти часа, прежде чем вышли к неглубокому оврагу. На возвышении, обнесённый каменным забором, в глубине сада виднелся домик. Аккуратный, в традиционном стиле, с потемневшими от времени деревянными стенами и высокой крышей из выцветшей синей черепицы, далеко отходившей от стен и создававшей уютный навес.

– Пришли, – обернувшись, Ичимару взглянул Изуру, затем отворил калитку и прошёл к дому.

Им открыл старик, крепкого сложения и с седой бородой. Вежливо поздоровавшись, по-прежнему, широко улыбаясь, Гин попросил о ночлеге, и дед, ворча, провёл их в дом. Мужчины разулись, оставив промокшую перепачканную обувь у входа на камне, задниками к крыльцу, после чего прошли по коридору в небольшую комнату. У двери на татами стоял ночник, обклеенный цветной рисовой бумагой. Сёдзи были плотно задвинуты.

– Спать будете здесь. Захотите помыться – фуро в комнате прямо по коридору, – повернув голову в сторону, старик повысил голос. – Исе, приготовь гостям полотенца и чистую одежду!

В проёме фусума появилась приятной внешности темноволосая девушка, одетая в домашнее кимоно чёрного цвета с ярко-голубыми и красными цветами. Аккуратно убранные наверх волосы и изящные очки овальной формы придавали дополнительную строгость её и без того серьёзному образу. Она поклонилась гостям и затем старику, избегая смотреть ему в глаза.

– Всё сделаю, джии-сама, – сказала она, после чего снова скрылась из вида.

Хозяин окинул гостей хмурым взглядом, и Кира с удивлением заметил, что глаза его прикрыты, в точности так же, как у Ичимару. «Какие странные. И как им удается видеть что-то, не открывая глаз?» – с вялым любопытством подумал Изуру.

– Девчонку не троньте. Не то пожалеете, – ворчливо пригрозил старик.

Обернувшись у порога, он внимательнее взглянул на Киру, затем перевёл взгляд на Гина, после чего добавил:

– Впрочем, об этом я, судя по всему, могу не волноваться.

Изуру и Гин остались одни. Изуру неловко молчал, стоя посреди пустой комнаты. Ичимару улыбался. Снаружи шёл дождь, его нескончаемый шёпот был отчётливо слышен в тишине комнаты. Мерный стук сотен тысяч прозрачных капель, летящих с небес, по старой черепице крыши, шорох листьев в саду…

Ичимару подошёл к противоположной от фусума стене и раздвинул сёдзи. Шум дождя, ранее отдалённый, ворвался в комнату вместе с запахом пропитанной влагой земли и мокрой травы.

Гин потянулся и глубоко вдохнул.
– Какая романтика, а, Кира-са-ан?

Не найдя, что на это ответить, Изуру направился к выходу.
– Извините, но я пойду мыться. Неприятно ходить в мокром.


В комнате для мытья на скамеечке лежали полотенца, сухая чистая одежда и пара деревянных вёдер-шаек. В большой деревянной бочке, фуро, установленной на низкой печи, грелась вода.

Изуру разделся, аккуратно развесил мокрую одежду для просушки, ополоснулся и начал намыливаться. Пару минут спустя в комнату зашёл Гин.

– Позвольте, Кира-сан, к вам присоединиться?

Изуру не ответил, лишь слегка кивнул. Да и что тут ответишь? «Да, пожалуйста»? «Рад продемонстрировать вам мой тощий зад и голые лопатки»? Он молча проводил Гина взглядом и продолжил своё занятие. Но не тут-то было, продолжать мыться под заинтересованными взглядами едва знакомого человека было непросто, Кира кожей чувствовал, как Ичимару его рассматривает.

– Позвольте попросить вас, Ичимару-сан, не смотрите на меня, пожалуйста, так пристально, – напряжённо дёрнув плечом, обратился к вынужденному компаньону Изуру.

– О, что вы, разве я смотрел? – с удивлённо-невинными нотками в голосе переспросил Гин, залезая в фуро раньше Киры. Он уже помылся и теперь блаженствовал, лёжа в горячей воде, с неимоверно раздражающей улыбкой созерцая худое мокрое тело Изуру. Только что вымытые серебристые волосы Ичимару налипли ему на лоб, бледная от природы кожа остававшихся над водой лица, шеи и плеч постепенно приобретала интенсивный малиновый цвет.

Кира отвернулся, в очередной раз не найдя слов. Промыв в последний раз волосы и ополоснув тело, он замотал голову полотенцем, надел тёплый халат и тапочки и вышел из парной комнаты.

«Кто он такой? Почему ведёт себя так вызывающе?» – вернувшись в отведённую им комнату, Кира рассеянно осмотрел её несколько раз и, наконец, заметил встроенный шкаф осиирэ в правой стене. Достав оттуда аккуратно сложенный футон и расстелив его, Изуру улёгся, отвернувшись лицом к стене, и почти мгновенно уснул, измученный долгой ходьбой и переживаниями.

Ему снилось бесконечное черное небо, светящийся остророгий месяц луны и две человеческие фигуры, застывшие в молчаливом приветствии одна напротив другой, на фоне серебристых песчаных холмов с одиноко торчащими тут и там прутиками кварцевых деревьев.
– Вы… будете драться со мной, капитан?
– Если ты этого хочешь, Изуру.

Кира вздрогнул и проснулся, услышав своё имя. Приподнявшись на локтях, сонно моргая, он огляделся вокруг: было темно, лишь у двери жёлтым огоньком слабо светил ночник. Звуки дождя снаружи усилились, и теперь, в сочетании с порывами ветра и скользящими ударами ветвей по крыше, они представляли собой один непрекращающийся рёв разбушевавшейся не на шутку стихии.

– Изуру… – снова услышал он, очень тихое, но отчётливое, и с изумлением осознал, что в постели не один. Тёплая рука уверенно обнимала его поперёк талии, к щиколоткам прижимались чьи-то голые пятки.

Остатки сна улетучились мгновенно.
– И… Ичимару-сан?! – Кира дёрнулся, высвобождаясь из объятий, и отодвинулся на край футона.

Гин зябко поёжился, пошарил рукой по месту, где только что лежал Изуру, приподнял голову. Несколько секунд он молча смотрел на Киру, словно пытаясь понять, кто перед ним. Затем, с тихим сочувственным вздохом, откинулся обратно на футон.

– Не спится вам, Кира-сан?

Обескураженный таким вопросом, Кира молчал.

– И не поужинали вы, кушать, наверное, хотите? – продолжал Ичимару, кладя руки за голову.

Изуру с изумлением смотрел на едва знакомого ему человека, с комфортом расположившегося в его постели, и явно сомневался, может ли доверять своим глазам.

– Кто вы? – осторожно спросил он, зябко обхватив себя руками, подавляя настойчивое желание поскорее снова забраться под одеяло. Ветер снаружи усиливался, и в комнате было прохладно.

Гин хмыкнул, улыбаясь.
– Вы можете прилечь, я не кусаюсь. Просто хотел согреться.

– Фуро оказалось недостаточно? – ворчливо поинтересовался Изуру, с досадой вспоминая о том, что самому ему накануне пришлось довольствоваться лишь мытьём из шайки.

– Я, видите ли, привык к живому теплу, – снова усмехнулся Гин.

Твёрдо решив, что больше не позволит нахальному попутчику в чём-либо себя притеснить, Кира снова улёгся в постель и, демонстративно отодвинувшись, подоткнул под себя одеяло.

Улыбка Гина слегка угасла, когда он оказался раскрыт.
– Вы жестоки, Кира-сан, – заметил он, вытягивая из-под себя собственное примятое одеяло.

Изуру принципиально молчал.

– Кстати, если вам ещё интересно, я инспектор государственной академии геодезии. Инспектирую объект, для которого именно вы, если не ошибаюсь, сделали превосходные чертежи – в них было указано ваше имя. Стоит отдать вам должное, чертежи безупречны. Только объект это всё равно не спасёт. При рассчётах вы исходили из данных, предоставленных вам заказчиком, а эти данные не соответствуют действительности. Я лично брал пробы и делал замеры вчера утром и передал образцы с курьером в академию. Сегодня к вечеру будут известны результаты анализа, и строительство, скорее всего, будет заморожено.

Кира вздохнул. «Значит, премии мне не видать».
– После вчерашнего селя и результаты не нужны, чтобы понять, что строить здесь завод небезопасно, – равнодушно ответил он. – А вы не похожи на инженера-геодезиста, Ичимару-сан.

Гин вытянулся под одеялом и снова положил руки за голову.
– А на кого я похож?

– На хитрого проныру, который всегда выходит сухим из воды.

Ичимару негромко рассмеялся.
– Так и есть. А вот вы похожи на одного моего… знакомого, очень давнего знакомого, который всё время корпел над отчётами. Знаете, память играет порой такие шутки… – задумчиво протянул он.

– Нет, не знаю, – заявил Изуру и повернулся на другой бок, к Гину спиной.

Ичимару ничего не ответил. На продолжительное время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь свистом ветра и приглушённой дробью дождя по крыше. Однако Кире так и не удалось уснуть. Ему ужасно хотелось есть, желудок сводило, и с непривычки разболелась голова.
Когда организм Изуру уже недвусмысленно заявлял о своих потребностях громким урчанием в животе и Кира готов был удавиться от стыда перед своим соседом по комнате, Гин поднялся с постели и, склонившись к уху Изуру, с ясно различимой улыбкой в голосе, сказал:

– Я принесу вам поесть, Кира-сан.

Изуру вспыхнул, но остался лежать неподвижно, пока шорох задвигаемых фусума не сообщил ему о том, что он в комнате один.

Гин вернулся десять минут спустя. На подносе был мёд, рисовые лепёшки, небольшой чайничек с горячей водой, чайный порошок, прочие принадлежности и две чашки.

– Что нашёл… Лучше, чем ничего, верно? – сказал он непринуждённо, поставив поднос перед Кирой и начиная с будничным видом протирать чашки и ложку небольшим квадратным лоскутом специальной ткани – фукуса.

Изуру завороженно наблюдал за его действиями. Есть очень хотелось, но ещё больше хотелось неподвижно, затаив дыхание смотреть, как тонкие длинные пальцы с узкими ноготками, отложив в сторону ткань, берут маленький ковшик и, зачерпнув из чайника воды, ополаскивают мешалочку для чая, насыпают в чашки чайный порошок, разливают по чашкам кипяток…

–Что же вы не едите, Кира-сан?

Насмешливый вкрадчивый голос Гина живо вернул Изуру к реальности. Взяв рисовую лепёшку, Кира принялся сосредоточенно намазывать её мёдом. Пальцы дрожали, скулы предательски раскраснелись, и, что самое ужасное, мучительно сладко ныло в паху. Результатом этого стали перепачканные в мёде пальцы и повышенное внимание к его персоне со стороны подозрительно услужливого соседа по комнате. Ичимару даже приоткрыл глаза, и теперь они загадочно поблёскивали, отражая слабый свет ночника.

Кира честно старался на него не смотреть. Он заставил себя, несмотря на смущение, съесть намазанную лепёшку и уже собирался подняться и пойти вымыть руки, когда Ичимару приблизился к нему.

– Ай, ай, перепачкались, Кира-сан! – фальшиво-укоризненным голосом пропел Гин. – Нельзя же вот так бессмысленно тратить такой вкусный мёд! Позвольте, я оближу? – и, не дожидаясь ответа, склонил лицо к пальцам Изуру.

Кира так и застыл, держа перед собой испачканные липкие пальцы, распахнутыми глазами глядя вниз. Прямо перед ним были серебристые волосы Ичимару, от влажного скользящего прикосновения чужого языка Изуру охватила дрожь. Сознание странно плыло, что-то невероятно горячее вспыхнуло в груди, часто билось сердце.

– Не надо, Ичимару-тай…чо, – глаза Киры распахнулись ещё больше, когда он услышал произнесённое им последнее слово.

Гин посмотрел вверх, заглядывая Изуру в лицо. Глаза Ичимару были сейчас приоткрыты, и Кира мог различить их цвет – тёмно-алый, знакомый…

– Отчего же, Кира-фукутайчо? Вам не нравится? – Гин улыбался. Всегда, всегда улыбался…

На миг Изуру показалось, что он падает в бесконечность, в тёмную, бездонную пустоту. А потом он вспомнил. Всё до мелочей, каждый день, каждую секунду их пребывания вместе и то, что они синигами, боги смерти. И день, когда по-настоящему рассмотрел Гина впервые, когда Ичимару, вместе со своим капитаном, Айзеном Соуске, пришёл на помощь четверым студентам академии, окружённым толпой Пустых, и убил всех, кроме одного, единственным ударом Шинсо…

И последний день, когда освобождённые из огненной ловушки Ямамото бывшие капитаны Готей 13 предстали перед их бывшим главнокомандующим. Кира был там, как были и другие капитаны и лейтенанты, многие из которых испытывали в тот момент схожие чувства. Но Изуру было не до них. Он видел только Ичимару, чувствовал колебания его реяцу, слышал его незаданный вопрос: «Что нам делать теперь, капитан Айзен?» Тогда Ямамото заговорил первым:

– Совета 46-ти нет, и я свершу суд над вами по законам военного времени. Бан-кай.

Ужас захлестнул Изуру, вытеснив здравый смысл. И его некому было сдержать, как это сделали он и Шухей ранее, не пустив Юмичику к Мадараме, когда охраняемая Иккаку башня рухнула от удара одного из фрассьонов Баррагана.

Синпо. Изуру даже не смотрел, что представляет собой банкай Ямамото, хотя ему всегда хотелось это увидеть. В ту самую секунду, когда капитан первого отряда произнёс команду высвобождения своего занпакто, Кира увидел, как Айзен, стоявший в центре между Тоусеном и Ичимару, вдруг исчез. Словно сквозь сон, Кира услышал вздох облегчения стоявшей рядом Хинамори и скрежет зубов Хисаги, боковым зрением увидел, как медленно опускается на одно колено Тоусен Канаме, склоняя голову, принимая высшее правосудие. Единственное, что Изуру видел совершенно отчётливо, это то, как изменился в лице его бывший капитан, когда Айзен Соуске исчез. В тот миг Ичимару Гин напомнил Кире его самого, внезапно брошенного, покинутого. А в следующее мгновение Гин улыбался, так привычно и долгожданно, что Изуру вдруг понял, что не может снова его потерять, что просто не способен принять мысль о том, что никогда больше не увидит эту улыбку.

– Рьюджин Джякка! Истреби всё созданное…

Кира не слышал окончание фразы. Синпо, бешеный стук сердца. Одно мгновение – и Изуру, выхватив занпакто, стоит перед своим капитаном, повернувшись к нему спиной, принимая удар на себя. Всё, наконец-то, стало на свои места, всё как прежде, и Изуру никому не позволит обнажить оружие против своего капитана. Бывшего ли – какая разница?... Лавина огненных искр накрыла их в следующее мгновение. Прожигая насквозь, превращая в россыпь мерцающего пепла, развеивая в пространстве. Пройдут многие десятки лет, прежде чем частицы испепелённых душ вновь составят единое целое. И вряд ли кто-то расскажет им о прощальном безмолвии, охватившем всех, кто стал свидетелем той казни, о том, как печальны были их лица, о боли, сковавшей сердца. А Изуру запомнил только счастье…

– Ичимару… тайчо, – судорожный вздох. Кира опустил ресницы, он не хотел, чтобы капитан видел его глаза. Никаких слёз, всё выжег «парящий пламенный меч» Ямамото. Осталась только память и, может быть, что-то ещё…

– Здравствуй, Изуру.

Тишина. Её можно слушать вечность, как и его голос. Она всегда звучит по-разному, и сейчас Изуру слушал тишину, звучавшую голосом Гина.

Закрыв глаза, Ичимару задумчиво-нежно облизывал пальцы Изуру, испачканные в мёде. На его лице было отрешённое блаженство.

– Н-не надо, тайчо, – прошептал Кира, отворачиваясь.

– Почему? – Гин посмотрел вверх, в напряжённое лицо Изуру.

– Я не могу так… – снова прошептал Кира.

– Не можешь? – в голосе Гина прозвучало лёгкое раздражение и странная решимость. – Подставиться под банкай Ямамото за меня можешь, а терпеть моё прикосновение – нет? Я тебе неприятен, Изуру?

– Н-нет, что вы, т-тайчо... – Кира испуганно уставился на Ичимару, но тот его не слушал.

– Тогда зачем лез под банкай – умереть захотелось? – алый блеск в глазах Гина заставил Изуру трепетать.

– Я ваш лейтенант… – с трудом, непослушными губами пролепетал Кира.

– Не говори ерунды, я уже не был твоим капитаном. Почему ты хотел умереть?

– Я н-не… – Изуру окончательно растерялся.

– Или, может быть, ты решил сразиться с Гэнрюсаем за мою жизнь и победить?

– Т-тайчо…– ответить было слишком трудно, и Кира просто замолчал.

Гин выпрямился. Протянув руку, он прикоснулся пальцами к подбородку Изуру, поднимая его лицо.

– Смерть – не слишком ли хороший повод, чтобы остановиться и подумать, наконец, о том, что тобой движет? То ты скрываешься за непробиваемой стеной морали и чьих-то глупых правил, то вдруг оказывается, что ты готов умереть за предателя, человека, который плевал на правила, бросил Готей, своего лейтенанта и свой отряд?

– Тайчо… – одними губами, чуть не плача прошептал Изуру, потупив взгляд и вновь скосив глаза в сторону.

– Смотри на меня, – Кира повиновался, ослушаться прямого приказа он не мог. – Я не хочу обидеть тебя. Никогда не хотел, поэтому никогда не принуждал… – Ичимару на мгновение запнулся, затем продолжил. – Ты, несомненно, талантливый, искусный воин, Изуру, но внутри тебя как будто живёт ребёнок, отчаянный и пугливый ребёнок, который никак не может разобраться в своих чувствах. Такого и любить-то страшно – вдруг ненароком поранишь. Я честно пытался оставить тебя в покое. Я даже ушёл из Готея, чтобы не смущать твою нежную душу и не рушить твой выстроенный по камешку, правильный и логичный мир. Но ты не отпустил. Ты сам меня не отпустил, поэтому я больше не позволю тебе прятаться.

Кира молчал. Он боялся шелохнуться и всё испортить – лучше уж так, не дыша, недоверчиво наблюдая, как Гин, едва слышно вздохнув, медленно провёл подушечкой большого пальца по его щеке, чуть дрожащими пальцами отвёл чёлку с его лица…

– Не хочешь со мной говорить? Тогда молчи, – руки Гина легли Изуру на плечи, тёплое дыхание коснулось щеки, – и ничего не бойся…

* * *

Так жарко… и сладко. Изуру таял, плавился от нежных прикосновений пальцев к коже, от влажного скольжения языка, бесстыдно исследовавшего, дразнившего.
«Тайчо… любит меня? Любит… меня…»
Волосы растрепались и налипли на лоб и виски, какое безобразие… Кожа Ичимару такая неприлично светлая, страшно вцепиться сильнее, страшно поцарапать… Но Гин толкнулся чуть глубже – и Кира захлебнулся стоном, считая разноцветные круги и звёздочки перед глазами, не замечая, как пальцы впиваются в плечи, оставляя красные полосы…
Дыхание Изуру окончательно сбилось, хотелось кричать от переполнявшего его, почти непереносимого напряжения. Прохладные поначалу, пальцы Ичимару уже согрелись, беспощадно лаская, ритмично двигаясь, сдавливая… Ещё один громкий стон утонул в поцелуе… У тайчо такие умелые губы… и очень щекочущий язык, каждым движением посылающий волны мурашек по коже. Ичимару-тайчо… Изуру и представить не мог, что он может быть так нежен… Казалось, он проникал всюду, и в душу, и в тело, заполняя собой каждую клеточку, и терзал, мучил… но как сладко! Как трепетно касался поначалу губ Киры, как бережно готовил, доводя до исступления бесконечными ласками… Ни один миг этой умопомрачительной пытки Изуру не отдал бы никому, ни за какие блага вселенной…
От последних сильных толчков у Киры потемнело в глазах. В довершение этой изысканной пытки, усердная рука Гина одним ловким движением отправила его за грань ощущений. Вскрикнув, Изуру застыл, запрокинув голову, изогнувшись всем телом в экстазе и дрожа от наслаждения. Из-под зажмуренных век блестели слёзы, голова кружилась и в горле пересохло, но Изуру был счастлив. Он и не знал, что счастье может быть настолько полным, чтобы затопить всё его существо, заставляя задыхаться от слёз.

Руки Гина подняли его и переместили с влажного места, Изуру снова оказался в объятиях. Ичимару коснулся губами его виска, поцеловал волосы. Изуру хотел поблагодарить, но не смог сказать ни слова, настолько был обессилен. В благодарность он теснее прильнул к плечу Гина, прижался к нему губами. А Ичимару улыбался, с рассеянной нежностью перебирая пальцами спутанные солнечно-светлые пряди волос Изуру, играя хвостиками.

– Тогда, в Каракуре… я хотел, чтобы ты остался в стороне, а ты влез в самое пекло, – тонкая усмешка медленно таяла на губах Гина.

– Простите, тайчо, – хриплый шёпот, дыхание Изуру коснулось кожи на плече Ичимару.

– Глупый, – Гин фыркнул, уютнее устраивая его на своей груди. – Спи… Моему доблестному лейтенанту нужен отдых. Особенно от невыносимого капитана, которого любой другой на его месте мечтал бы убить, – Гин снова улыбнулся. – Но, похоже, не ты.

Волосы Изуру мягко касались подбородка Гина, монотонный шелест дождя за стеной убаюкивал…

– Не я, – тихим эхом ответил Изуру, улыбаясь и думая о том, что это очень хорошо, что капитан сейчас не видит его лицо. И очень хорошо, что капитан сейчас рядом, так близко, что можно почувствовать, как бьётся его сердце…

* * *

Изуру открыл глаза. Рассвет уже проник в комнату сквозь неплотно задвинутые сёдзи, солнечными зайчиками скользил по комнате, высвечивая пожелтевший от времени свиток с изображением цифры «три» – тремя каллиграфически выведенными горизонтальными полосками, заключёнными в ромб. Свиток был помещён в небольшую нишу в стене, которую измученный длительной прогулкой по лесу Изуру накануне вечером даже не заметил. На низком столике в узкой деревянной вазе стояли цветы календулы – аккуратные оранжевые «ноготки».

Кира лежал пару минут неподвижно, скользя по комнате взглядом, освобождаясь от остатков сновидений, вытесняемых странным, до боли непривычным ощущением беспричинного счастья. Причина обнаружилась на энгаве: взгляд выхватил в просвете сёдзи тонкую фигуру Гина, сидевшего на полу, откинув голову назад и прислонившись затылком к деревянной раме. Одна нога его была чуть согнута в колене и вытянута вперёд, другая лежала, подсунута под неё. В руке, расслабленно опущенной на пол, Гин держал пустую чайную чашку.

Бесшумно поднявшись и надев юката, заботливо оставленный кем-то в изголовье его постели, Изуру приблизился к капитану.

– Доброе утро, Ичимару-тайчо. Приготовить вам свежий чай?

– Здравствуй, Изуру, – Гин посмотрел вверх, на его лице сияла привычная улыбка. – Нет, не надо, Изуру. Сядь рядом.

Кира присел рядом на колени и смотрел на тонкие ветви деревьев в саду, на которых, искрясь в лучах солнечного света, блестели прозрачные капли дождя. Пахло лесом и влажной землёй, слышалось щебетанье птиц. Изуру мучил один вопрос, который он хотел, но не решался задать капитану. Наконец, Кира собрался с духом.

– Тайчо, скажите… Вы ведь не из-за меня ушли тогда из Сейрейтея?

Гин рассмеялся, но всё же ответил.

– У меня были и другие веские причины. Но я и правда надеялся, что без меня тебе будет лучше.

– Вы ошибались, Ичимару-тайчо, – тихо сказал Изуру, глядя перед собой.

Ичимару задумчиво улыбался, подставляя лицо нежным утренним лучам солнца.

– Здесь скучно, Изуру. Вернёмся в Сейрейтей? Наш гостеприимный хозяин говорил со мной сегодня… Ты ведь узнал его?

– Нет…

– Не узнал дедушку Ямамото? – Гин удивлённо приподнял брови, оборачиваясь к Изуру. – Ах, ну да… ты ведь совсем недавно вспомнил… Так вот, он хочет, чтобы мы вернулись в Готей 13. Что скажешь?

– Я буду рад последовать за вами, куда вы пожелаете, Ичимару-тайчо, – невозмутимо ответил Кира, хотя внутри всё пело от счастья.

– Значит, вернёмся, – Гин снова взглянул на Изуру и, поддавшись сиюминутному желанию, обнял его за плечи, притягивая ближе к себе, уткнувшись носом в растрёпанную светлую чёлку. – Я скучал по тебе, Изуру…

~ The end ~
09.12.2008 г.

Автор рисунка (с) Elruu-сан
lovemaking

@темы: блич, кирогины, рисунки, Кира, фанфики, Ичимару