Зимний Блич Фестиваль

[Miricelle]

Название: Вилла
Автор: Crystal Sphere
Пейринг | Персонажи: Кира Изуру, Ичимару Гин
Рейтинг: PG
Жанр: романс
Дисклеймер: Bleach © Kubo Tite
Саммари: Юг Италии. Два молодых человека претендуют на богатое наследство – роскошную виллу на берегу Тирренского моря. Кому она достанется?
Авторские примечания: генсейское AU. Вероятно, OOC. Немного флаффа, юст.
Размещение: с разрешения автора.

Фанфик был написан на Зимний фестиваль


Жарким солнечным утром Изуру шёл по аллее. Это была живописная кипарисовая аллея, ведущая к вилле у берега моря. До недавних пор вилла принадлежала сеньору Кира. Достопочтенный господин, землевладелец и банкир приходился Изуру дядей, а его покойному отцу – родным братом, и умер, не оставив завещания.

Изуру был талантливым и образованным молодым человеком, подающим большие надежды адвокатом, державшим небольшую адвокатскую контору в Лондоне. Несколько раз он бывал на вилле дяди – приезжал во время каникул в университете. Дядя любил беседовать с племянником о политике, экономике и праве, о спорте и достижениях современной науки. Ему нравились любознательность и острый ум Изуру, его начитанность и способность к анализу. Кроме того, юный Кира обладал приятными манерами, умением слушать и почтительностью, мягко сочетавшимися с его природной сдержанностью и ироничностью. Ещё одной особенностью Изуру, нравившейся его дяде, было то, что он никогда не озвучивал своё мнение в ответ на высказывание собеседника. Но при близком общении не возникало сомнений, что это мнение имеется. Кира предпочитал держать свои мысли при себе, тем интереснее он был – для тех, кто был способен разглядеть и оценить его по достоинству.

Проходя вдоль увитой цветами и плющом ограды, Изуру заметил в просвете между листвой движение. Невольно замедлив шаг, он пригляделся внимательней, а спустя несколько мгновений его слуха достиг приглушённый расстоянием голос. Кира остановился. Сделав шаг к ограде, он отвёл рукой листву.

Это был всадник. Молодой мужчина со светлыми, пепельного оттенка волосами и очень светлой кожей, на красивом гнедом коне… его любимом коне. Изуру нахмурился. «Кто это, чёрт возьми?»

Всадник, тем временем, приблизился к ограде. Конь потянулся к цветам, норовя ухватить их губами, и мужчина склонился в седле, похлопав ладонью, затянутой в тёмную лайковую перчатку, по шее животного, а затем легко спрыгнул на землю:

– У меня есть идея получше, – сообщил он коню доверительным тоном, доставая из кармана седла яблоко и разрезая его коротким ножом, извлечённым из голенища сапога. – Что тут у нас, ну-ка… – в ответ конь тряхнул гривой и потянулся за угощением. Блондин усмехнулся, поощрительно похлопал по лоснящейся ухоженной шкуре. – Это получше цветов, н-нэ? – напевно спросил он и вдруг поднял голову, посмотрев на Киру в упор. На лице незнакомца сияла беззаботная улыбка, его глаза, как отметил для себя Изуру, были светло-бирюзового цвета, почти прозрачные. Секунду двое стояли, сцепившись взглядами, затем Кира развернулся и направился к дому.

* * *

– Господин Кира, я рад вас видеть, – со сдержанной, но искренней улыбкой приветствовал Изуру управляющий, невысокий, крепкого сложения мужчина средних лет, в фартуке поверх костюма и с идеально подстриженными седыми висками. – Позвольте взять ваш чемодан.

– Здравствуйте, Армандо. Благодарю вас, – Кира вежливо улыбнулся и проследовал за управляющим в дом.

Обменявшись соответственными случаю словами соболезнования, они замолчали. Армандо шёл впереди, провожая Изуру наверх, в его комнату, располагавшуюся на втором этаже в южном крыле. Кира поднимался следом. Его разбирали досада и любопытство, и он, не желая откладывать волнующий его разговор, решил спросить напрямую.

– Армандо, я видел человека в саду. Верхом на Ланселоте. Кто он?

Управляющий заметно напрягся, явно подбирая слова. Открыв перед Кирой дверь комнаты, пропустил его вперёд и только тогда ответил.

– Это господин Ичимару, – он немного помолчал, видимо, ожидая реакции Изуру, но её не последовало – фамилия Кире была не знакома – и добавил, уточняя, как будто это объясняло всё. – Гин Ичимару. Он приехал вчера.

Изуру вздохнул.

– Он родственник? – поинтересовался Кира, стараясь придать голосу равнодушный тон.

– Наследник, – с долей обречённости произнёс Армандо, поняв, что тянуть с ответом дольше не удастся. Стоя к Изуру спиной, он разбирал его чемодан, аккуратно убирая вещи на плечики в шкаф, бережно раскладывая на полки.
Кира наблюдал за ним молча, осмысливая услышанное.
«Наследник? Но как это возможно? У дяди нет детей. Если бы были, то дали бы о себе знать раньше. Значит… охотник за наследством?»

* * *

Время подходило к обеду. Изуру успел принять душ, переодеться и с удовольствием погулять по дому, в котором не был долгих пять лет – с тех пор, как закончил университет. Было приятно вновь оказаться в этом месте, и ни удивление, ни лёгкая обида, завладевшие им в первые минуты, когда он узнал о наследнике, не смогли испортить его настроение. Кира был юристом и собирался бороться за своё наследство. Он намерен был разобраться в этой ситуации до конца.

Погружённый в раздумья, Изуру медленно спустился по лестнице, слегка касаясь ладонью перил. На прогретой солнцем веранде, в тени винограда, был сервирован маленький столик. Лёгкие закуски, в ведёрке со льдом – бутылка Чиро Бьянко.

Кира огляделся и, убедившись, что он один, подошёл к краю террасы. Оттуда открывался великолепный вид на море и прилегавший к вилле роскошный парк.

– Восхитительно, правда? – прозвучал вкрадчивый голос за спиной. Изуру вздрогнул, но не обернулся. – Подумать только, какая красота!

Обладатель голоса приблизился и остановился рядом. Кира повернул голову.

– Ичимару Гин, – с улыбкой произнёс мужчина, которого Кира видел утром в парке. И протянул руку.

– Кира Изуру. Рад знакомству.

Кира пожал протянутую руку. Пожатие Ичимару было сухим и прохладным – приятным. Слова произнеслись сами собой. Изуру чувствовал, что ощутимо нервничает, кроме того, у него появилось странное чувство, что что-то выходит из-под контроля, но он не мог понять, что именно.

А Ичимару улыбался. Казалось, улыбка и не думает сходить с его лица. Он гостеприимным жестом пригласил Киру к столу:

– Прошу вас, присаживайтесь. Я попросил Армандо приготовить пиццу, – он занял место напротив, удобно расположившись в плетёном кресле. – Настоящую, на живом огне.

Гин разлил вино по бокалам и поднял свой.

– За знакомство. Вы не против?

Кира не был против. Они пили вино, разговаривали. Напряжение отпустило так же внезапно, как и появилось. Изуру было легко. Ичимару был чрезвычайно обаятельным собеседником, и этому обаянию сложно было что-то противопоставить, а главное – не хотелось.

– Вы любите пиццу, Изуру-сан? – спросил Гин. Он ел руками, непринуждённо подцепляя с тарелки кусок пиццы и отправляя его в рот. В какой-то момент Кира поймал себя на том, что смотрит на его пальцы. Длинные, тонкие, невероятно изящные.

– Что, простите? – Изуру поднял глаза и сразу пожалел об этом, встретившись взглядом с собеседником. Он внезапно смутился: Кире показалось, что его внимание к рукам Гина не осталось незамеченным.

– Я спросил, любите ли вы пиццу, Изуру-сан, – мягко повторил Ичимару, не отводя взгляд.

Кира моргнул и уставился в свою тарелку. Затем, сделав над собой усилие, прикрыл глаза, возвращая самообладание.

– Конечно. Очень люблю, к тому же, её здесь восхитительно готовят.

* * *

Комнату осветили последние закатные лучи. Кира лежал на кровати и думал о том, как же случилось, что за обедом он ни разу не заговорил с Ичимару о наследстве. После обеда Гин уехал по делам в город и до сих пор не появлялся. Лишь пять минут назад Кира услышал шуршание колёс по гравию на подъездной дорожке и приглушённые голоса внизу, свидетельствовавшие о том, что Ичимару вернулся. Сам же Кира сразу после обеда сделал необходимый звонок, попросив своего помощника собрать всю возможную информацию об интересовавшей его персоне. Остальное время Изуру провёл, гуляя по парку, затем спускался к морю, чтобы искупаться, и теперь отдыхал в ожидании ужина.

Придя к неутешительному выводу, что ему просто не захотелось нарушать неожиданно приятную атмосферу их встречи за обедом, Изуру поднялся и вышел на балкон. Сгущались сумерки, из парка доносился стрекот цикад, сладко пахло цветами.

Послышались лёгкие шаги, Кира напряг слух. Несколько мгновений спустя на дорожке, ведущей к морю, появился Ичимару с полотенцем через плечо. Кира следил за ним, не отдавая себе отчёта, невольно затаив дыхание. Вдруг Гин остановился и, обернувшись, посмотрел вверх, точно туда, где на балконе, в тени виноградника, стоял Изуру.

– Соста~вьте мне компанию, Изуру-сан? – прозвучал знакомый голос с певучими интонациями.

Кира выдохнул, внезапно почувствовав себя обнаруженным и будто пойманным с поличным.
– Я уже купался сегодня, – ответил он, раздосадованный собственной странной реакцией на этого человека.

– И как водичка? – ничуть не смущённый отказом, спросил Ичимару.

– Вполне хороша. Приятного купания. Хотя сейчас на берегу прохладно, – Кира отошёл от перил, показывая, что разговор закончен.

Гин, поняв его настроение, только махнул рукой.
– Благодарствую! Что же, встретимся за ужином.

Изуру проводил Гина взглядом. Отчего-то страшно захотелось пойти с ним, но Кира решил, что это уж слишком. За ужином Гин был довольным, шутил, рассказывал, какая тёплая вода и как хороша лунная дорожка в ночном море. Изуру только сдержанно улыбался и вновь, как за обедом, смотрел на его пальцы.
После ужина Гин поднялся к себе, а Кира вновь пошёл прогуляться по парку. Он вернулся около полуночи. Принял душ и лёг, забывшись сном. Ему снился Ичимару, плывущий по лунной дорожке, его волосы в лунном свете отливали серебром.

* * *

Утро было свежим и солнечным, и у Киры было отличное настроение. Он умылся, оделся для верховой прогулки и спустился вниз, к конюшням, захватив из кухни пару яблок. Единственное, что омрачало его мысли – это опасения, что Ланселота, его любимого коня, уже забрал Ичимару. Но опасения Киры оказались напрасны, Ланселот был на месте. Он протяжно фыркнул, выдувая воздух из ноздрей, и с удовольствием принял из руки Изуру угощение.
Пару минут спустя Кира легко вскочил в осёдланного для него коня и, довольный, отправился на верховую прогулку, не заметив, как окна Гин провожает его долгим внимательным взглядом.

Дорожка круто уходила вниз, к морю. Не спешиваясь, Изуру крепко держал поводья и осторожно спускался вдоль отвесной стены. Было жарко, воду он взять забыл и уже успел пожалеть, что не стал довольствоваться прогулкой по парку. Конь под ним недовольно всхрапывал, из-под копыт сыпался щебень. Он уже был у подножия, когда от солнечного сплетения вверх пошла волна, захлёстывая, не оставляя ни единого шанса удержаться в сознании. Кира отчаянно вцепился в гриву Ланселота…


– Аканна-а. Что же вы совсем себя не бережёте, Изуру-сан? – послышался негромкий мелодичный голос. Кира попытался поднять голову. Перед глазами плыло, было трудно дышать. Чьи-то руки уверенно расстёгивали на нём рубашку, затем одна скользнула ему на затылок, и губ коснулся прохладный металл – горлышко фляги.
Изуру пил жадно, захлёбываясь, проливая воду на грудь. Зрение постепенно приходило в норму, но Кира и так уже знал, кому обязан помощью.

– Спасибо, – отдышавшись, глухо произнёс он, отстраняясь и стараясь сидеть самостоятельно. – Как вы меня нашли?

Ичимару уселся рядом на траву и тоже отхлебнул из фляги.
– Это Изабелла, умная девочка. Мне стало любопытно, куда вы направились – в парке вас не было видно. И я сказал ей идти к Ланселоту. Она привела меня к вам. Спускаться по этой тропинке в седле было весьма рискованно, что заставило вас это сделать?

Изуру молчал.

* * *

Гин вернулся к вечеру. Оставил машину у парадного входа и зашёл в дом. Со второго этажа доносились звуки музыки. Ичимару сначала заглянул на кухню.

– Армандо?

– Да, сеньор, – управляющий отёр руки о фартук и вышел навстречу.

Гин хотел спросить, кто это играет, нет ли у них гостей, но в последний момент передумал.
– Пожалуйста, отгоните мою машину в гараж, – сказал он, протягивая ключи.

– Конечно, сеньор.

Ичимару направился к лестнице. Не спеша, он поднимался по ступеням, легко скользя ладонью по безупречной глади перил, прислушиваясь к доносившейся сверху мелодии вальса.
На площадке второго этажа Гин задержался на мгновение, вдруг отчётливо представив, что сейчас увидит. Он бесшумно подошёл к дверям малой гостиной и остановился в проёме, прислонившись плечом. Под небольшой аркой у выхода на террасу стоял огромный рояль. За роялем, вполоборота к гостиной, сидел Изуру. Его пальцы касались клавиш, движения рук были изящны, казалось, он не прилагал нисколько усилий. Если бы Кира поднял глаза, он увидел бы море и небо, подёрнутое сиреневой дымкой у линии горизонта, но Изуру смотрел перед собой. Он был задумчив и, казалось, не здесь. Мелодия лилась, непрерывная, неторопливая, то замедляясь, то ускоряясь вновь, то стихая до шёпота, то становясь громче и ярче. Ичимару узнал её, это был вальс Шопена До Минор № 7. Столь выразительного исполнения Гину не приходилось слышать давно. Ему хотелось танцевать.
Кира, очевидно, не замечал, что за ним наблюдают. Ичимару видел его слева со спины и в профиль. Левую часть лица Изуру привычно закрывала чёлка, видно было лишь нос, губы и подбородок, изогнутую линию горла и небрежно расстёгнутый ворот рубашки. Кира сидел прямо, и во всём его облике, осанке, простой элегантной одежде, в том, как лилось и пело вокруг него пространство, было столько неповторимого очарования, что Гин невольно подумал о том, что этому человеку здесь место, что этот дом любит его.
Мелодия стихла, пальцы ненадолго замерли над клавишами и скользнули вниз, на колени. Кира поднял задумчивый взгляд. От моря веяло прохладой, из парка доносился усилившийся к вечеру аромат цветов. Кира вздохнул и замер, почувствовав чужой взгляд.

Сочтя себя обнаруженным, Гин пошевелился, отделившись от двери.
– Вы восхитительно играете, Изуру-сан. Было наслаждением слушать вас.

– Благодарю, – Кира поднялся и, не придумав ничего лучше, вышел на террасу. Он нервничал, жалея, что не курит – очень хотелось чем-то занять руки. Мысль о том, что Гин стоял там всё это время и слушал, волновала его.

Гин вышел вслед за ним чуть позже, с двумя бокалами белого игристого вина, и протянул один Изуру.
– За этот удивительный дом. Пусть в нём всегда звучит музыка.

* * *

Кира проснулся рано. На стене дрожали солнечные блики, ветер раздувал прозрачную штору в проёме двери, выходившей на террасу. Было тихо, слышалось только пение птиц и шуршание листвы. Кира прикрыл глаза. В последнее время он почти не думал, оставаясь наедине с собой, но это тихое раннее утро располагало к размышлениям.
На этаже негромко хлопнула дверь, послышались шаги: кто-то легко сбежал вниз по лестнице. Секунду спустя внизу послышался приглушённый стенами голос со знакомыми певучими нотками. Кира замер, невольно прислушиваясь. Ему не удалось расслышать слов, затем Армандо что-то ответил, и голос Гина прозвучал вновь, удаляясь.
Изуру сел в постели. Подумав немного, он решил до завтрака понежиться в утренних лучах и искупаться в бассейне. Умывшись и собравшись, Кира вышел из комнаты.
Вода была ярко-голубая, прозрачная, освежающе прохладная. Кира проплыл трижды от одного конца огромного изогнутого бассейна до другого, выбрался на дальней стороне и уже собирался с удобством расположиться в любимом шезлонге, когда обнаружил, что тот занят.
Ну, конечно. Сначала Ланселот, теперь – это. Ичимару возлежал в расслабленной позе, с самым беззаботным видом, какой только можно вообразить, скрестив лодыжки и нацепив солнцезащитные очки. Изуру невольно залюбовался его фигурой – Гин был красив. Обнаружив подобный ход своих мыслей, Кира рассердился.

– Доброе утро, – суровым тоном произнёс он. Подтащил ближайший шезлонг к излюбленному месту и уверенно в нём расположился.

Ичимару приподнял голову, сдвинул очки на кончик носа и внимательно глянул на лежавшего в паре шагов от него Изуру поверх затемнённых стекол. Кира был прекрасно сложен, его кожа была смуглее, и он был так же строен, правда, несколько ниже ростом.

– Доброе утро, Изуру-са~н, – протянул Гин, широко улыбаясь. – Я несказанно рад, что вы решили составить мне компанию! Но что же, здоровье уже позволяет вам жариться на солнышке? Впрочем, утром оно вполне безопа~сно, – Ичимару опустил затылок на спинку шезлонга и снова нацепил очки.

– Вполне позволяет. Вы заняли мой любимый шезлонг, – равнодушным тоном ответил Кира, не поворачивая головы.

– Ах. И ваш любимый конь из здешней конюшни – Ланселот, верно?

Изуру напрягся.

– Верно, – подтвердил он. – Кто вам сказал?

Гин поёрзал в шезлонге, устраиваясь удобнее.

– Армандо сегодня утром предложил выбрать другого коня для прогулки. Сказал, что Ланселоту нездоровится. Мне показалось, он лукавит. Наши вкусы забавно пересекаются, вы не находите, Изуру-сан? – в голосе Ичимару слышалось веселье.

– Возможно, – уклончиво ответил Кира. Спорить совсем не хотелось.

* * *

Изуру бесшумно прикрыл за собой дверь и спустился по лестнице на первый этаж. На звук его шагов из кухни выглянул Армандо.

– Господин Кира, желаете чего-нибудь? – спросил он, снимая фартук, очевидно, только закончив уборку на кухне. Гин не вернулся к ужину, и Кира решил, что тот остался на ночь в городе.

– Спасибо, Армандо, ничего не нужно. Ужин был особенно хорош сегодня, вы превзошли себя. А кое-кто многое потерял, – сдержанно, но искренне улыбнувшись, ответил Изуру, направляясь к входу. Через его плечо было перекинуто полотенце. – Я хочу искупаться в море. Может быть, посижу на берегу. Сегодня очень красивая луна, не правда ли?

Армандо выглянул на террасу и посмотрел в чёрное южное небо, низкое, усыпанное яркими звёздами. Над невидимым горизонтом, над морем, поднимался огромный сияющий диск.

– Ваша правда, господин Кира, пойдите. Есть чем полюбоваться, – коротко кивнув, управляющий проводил Изуру до двери. – Да и вода сейчас тёплая. Добро вам ночи, приятного купания, – добавил он, открывая засов.

– И вам доброй ночи, Армандо, – пожелал Изуру, легко сбегая по ступеням во внутренний двор.

Кира шёл, не спеша. По ночному парку, звеневшему цикадами. По длинной, пологой каменной лестнице, извивавшейся под сводами деревьев, уступами спускавшейся к морю. Кто-то из предыдущих владельцев виллы построил её для себя много лет назад, чтобы вот так же спускаться к морю, как он сейчас. Любоваться, слушать, вдыхать морской воздух, пропитанный запахами цветов и вечерней прохладой.
Море спало, укрытое звёздным небом, отражавшимся в нём, сливавшимся с ним на горизонте. Оно дышало, мерно накатывали на берег сонные волны и отползали с мягким шуршанием. От луны по поверхности пролегала серебристая дорожка, по которой, казалось, можно было идти. Изуру стоял и смотрел, не в силах отвести взгляд. Затем снял верхнюю одежду и зашёл в воду.
Вода была тёплая, тёмная и на поверхности переливалась серебром. Кира окунулся в это серебро и поплыл. Было очень тихо, слышались только всплески волн. Он проплыл довольно далеко по лунной дорожке – плыть к луне было приятно. Обернувшись, Изуру обнаружил себя на приличном расстоянии от берега и поплыл обратно.
Ещё издали Кира заметил одинокую фигуру, выделявшуюся в темноте у линии прибоя. Минуту спустя человек тоже зашёл в воду.

– Позво~ольте составить вам компанию, Изуру-сан! Восхитительно тёплое море сегодня, я не удержался, – пропел Ичимару Гин, подплывая ближе к Изуру.

– Что же, прошу. Но я уже искупался и собираюсь уходить, – сдержанно ответил Кира.

– Ах, какая жалость. Ну, задержитесь хотя бы на несколько минут! Мне хватит, чтобы поплескаться, и вместе поднимемся наверх, – в голосе Гина звучала смесь лукавства, досады и искренней надежды.

Кира кивнул, не в силах отказать.
– Хорошо. Я подожду вас.

Он остался в воде. Лежал, раскинув руки, на спине, любуясь звёздным небом. Потом смотрел на Гина – Ичимару тоже проплыл по лунной дорожке и возвращался назад. Его волосы отливали серебром в лунном свете – в точности, как во сне.

Вверх, через парк, поднимались молча. Гин, казалось, был задумчив, а Изуру не имел потребности нарушать молчание. Он слушал цикад, любовался ночным парком и наслаждался душевным спокойствием и внезапно уютным присутствием Ичимару. Молчаливое присутствие Гина отчего-то действовало на него умиротворяюще. О причинах такого странного восприятия Кира предпочитал не думать.

* * *

Изуру получил документы неделю спустя после приезда. Эти бумаги он ждал, и они оправдали его ожидания. Теперь у него в руках были доказательства того, что Ичимару Гин не является законным наследником и не может претендовать на виллу. С одной стороны, Кира был рад. С другой… Чем больше проходило времени, тем мрачнее становилось у него на душе. Кира не мог себе этого объяснить. Ему казалось, что это место выбрало Гина своим хозяином, а сам он всего лишь в гостях, не более. Он виделся с Ичимару каждый день, и каждый день Гин улыбался ему. Иногда они завтракали вместе, чаще – обедали и ужинали. В те дни, когда Ичимару случалось задержаться в городе, Кира чувствовал, что ему не хватает его общества.
В один из таких дней Ичимару приехал… другим. Кира спускался к обеду, когда Гин вошёл в холл. Он посмотрел на Изуру странным, испытующим взглядом, но не сказал ничего, кроме привычного «добрый вечер, Изуру-сан». За столом ситуация не изменилась: Ичимару не пытался завести беседу, лишь рассматривал Киру и улыбался, будто ожидая чего-то. «Ну же, ваш ход», – говорили его глаза. Кира отводил взгляд. «Неужели знает? – думал Изуру. – Похоже, что да. Он знает, что у меня есть доказательства…»

Кира был сам не свой. Он хотел и не мог заставить себя передать копии документов нотариусу для ознакомления. Теша себя мыслью, что сможет сделать это в любой момент, Кира тянул до последнего и вечером накануне оглашения завещания был уже на пределе нервозности. Чтобы немного расслабиться, Изуру направился в бильярдную, расположенную на первом этаже. Плеснув в бокал виски, Кира полностью сосредоточился на игре. Это помогло, примерно в течение часа Кира самозабвенно играл, наслаждаясь приятным теплом в груди и лёгкостью в голове, занятой исключительно выбором позиции и просчётом траекторий. Однако хорошее, как правило, не длится долго. Обернувшись в какой-то момент, Изуру обнаружил, что в комнате он не один. У дальней стены стоял Гин и, прислонившись, наблюдал за происходящим.

– Добрый ве~чер, Изуру-сан, – поприветствовал он, отделяясь от стены и направляясь к Кире. – Я не помешал? Вы так увлечённо играли! Позвольте составить вам компанию?

Изуру смотрел на него несколько мгновений, затем кивнул и отошёл к стойке, чтобы налить себе ещё виски. Боковым зрением Кира видел, как Ичимару подходит к столу, выбирает кий и примеривается, опробуя его. Изуру сделал глоток и закрыл глаза. Память тут же включила свой калейдоскоп, показывая, одну за одной, их встречи, случайные и не очень, совместные завтраки, обеды и прогулки, беседы и молчание, улыбки… Гин всегда улыбался по-разному. Кире нравилось чувствовать различия, угадывать настроение. При всей внешней безмятежности, Ичимару плохо скрывал эмоции. Изуру вдруг понял, что всё это время, не давая себе отчёта, наблюдал за ним. По жестам – иногда нервным, иногда плавным – по изгибу уголков рта и движению бровей, повороту головы и богатым интонациям голоса он улавливал, считывал оттенки эмоций. Гин был ему интересен не в меньшей степени, чем он сам – Гину... Но теперь это должно было закончиться. Завтра Кира отдаст нотариусу документы, подтверждающие, что он, Кира Изуру, единственный законный наследник. И Ичимару исчезнет из его жизни. Это хорошо! Это правильно, справедливо, именно этого Изуру хотел. Ведь хотел?
Он открыл глаза, отгоняя нелепый вопрос, сделал глоток из бокала и направился к игровому столу…

В комнате было душно. Пахло виски и дорогим табаком. Ночь таилась в саду, заглядывая в ярко освещённые окна, мерцала в аллеях парка, кружась под фонарями стайками зелёных светляков, и голосами множества цикад ей пела тишина. Изуру вышел в пятно света, пролившееся из гостиной на террасу, и полной грудью вдохнул влажный ночной воздух. Внизу, у подножия парка, дремало море, туман стелился над водой. Было легко, бездумно и тепло, и ночь, казалось, будет длиться вечно. Облокотившись о перила и запрокинув голову, Изуру смотрел в необъятное тёмное небо. «Звёзды… Как их много…»

Длинная тень разделила надвое полосу света. Кира не видел, но мог отчётливо представить высокую тонкую фигуру в проёме двери. Гин. Постояв немного, он подошёл, остановился рядом и тоже облокотился о перила.

– Вы отлично играете, Изуру-сан, – сказал Ичимару, немного помолчав.

В ответ Кира криво усмехнулся и покачал головой.
– Я никудышный игрок.

Гин удивлённо вскинул бровь.
– Но эта партия, как и большинство других сегодня, была за вами?

Изуру прикрыл глаза, небрежно роняя в темноту ночи слова, которых наутро не вспомнит:
– И что с того? Если самые важные партии моей жизни я всё равно проигрываю…

* * *

Солнце пробралось в комнату, задрожало на стене солнечными зайчиками, засияло в прозрачном графине. Изуру приподнялся на локте и потянулся к нему, чтобы налить себе воды, но рука странно вывернулась, расслабленные со сна пальцы разжались. Кира видел, будто в замедленной съёмке, как падает тяжёлый графин, удивлённо смотрел на хлынувшие на пол брызги и осколки. Звук бьющегося стекла впечатался в сознание, проявляя действительность с поразительной чёткостью: всё закончится сегодня.

Он помнил, как накануне допоздна играл с Гином в бильярд, они пили виски, о чём-то говорили… О чём-то незначительном. И молчали о чём-то важном. Помнил, как споткнулся на последней ступеньке, поднимаясь к себе наверх, и под локоть уверенно легла чужая тёплая ладонь, удерживая от падения. Помнил, как обернулся и встретил колкий взгляд прозрачно-бирюзовых глаз, как поспешно отвернулся, почувствовав себя вдруг пойманным, прижатым. Казалось, эти глаза видели его насквозь, со всеми чувствами, сомнениями, страхами. Всё это пронеслось в голове в одно мгновение. Изуру решительно поднялся с постели, он не хотел больше думать.

Завтракал Кира один. Ставя перед Изуру ароматный зелёный чай, Армандо сообщил ему о том, что господина Ичимару не будет за обедом. Затем спросил, не станет ли Изуру возражать, если он приготовит к обеду его любимую лазанью. Кира рассеянно кивнул и поблагодарил за заботу, краем сознания с удивлением отмечая тот факт, что ему неожиданно остро не хватает столь раздражавшего его обычно запаха кофе, который Армандо готовил для Гина и который безнадёжно перебивал утончённый аромат заваренного им для Изуру чая.

Небо было безоблачным, лазурным и ясным, и сразу после завтрака Изуру решил отправиться на прогулку. Вначале он бродил по парку в тени деревьев, было жарко, истошно трещали цикады, воздух был насыщен пряными запахами трав и цветов. Зайдя в конюшни, Кира угостил Ланселота и Изабеллу захваченной с кухни чищеной морковью. Не удержавшись, сделал пару кругов по парку на Ланселоте и лишь затем, пешком, спустился к морю.
Дневное море было тихим, ярким до боли, слепящим, живым и горячим. Не в пример ночному, размеренно дышащему, тёмному. Сидя на берегу, Изуру задумчиво смотрел на волны, впитывая всем существом их красоту и безмятежность. А после искупался и направился к дому.

Погода начинала портиться, к обеду небо заволокло облаками, поднялся ветер, предвещая дождь. Собрание проходило в малой гостиной, и Изуру невольно вспомнил тёплый вечер, море, окутанное сиреневой дымкой у горизонта, послушную гладкость клавиш под пальцами, звуки вальса и молчаливое присутствие Гина. Это было приятно и, кажется, так давно. Ичимару и сейчас был здесь, собранный, серьёзный. Иногда Кира чувствовал на себе его взгляд. Гин ждал от него действий, а Изуру сидел, словно в оцепенении. Собрание подходило к концу, прозвучали последние слова, и пауза после них так и не была нарушена ничьим возражением.
Поблагодарив присутствовавших за внимание, нотариус ушёл. Изуру поднялся и тоже направился к выходу, держа в руках папку с заветными документами.

Ичимару догнал его на лестнице.
– Кира-сан, – впервые Гин позвал его по фамилии.

Изуру остановился и обернулся, встретив взгляд внимательных прозрачно-бирюзовых глаз.

– Это для каких-то особых случаев? – поинтересовался Ичимару, склонив голову набок и взглядом указывая на папку в руках Киры.

Изуру проследил направление его взгляда, рассеянно пожал плечами, сделав вид, что не понимает, о чём речь, и, улыбнувшись, проговорил:
– Поздравляю вас с вступлением в наследство, Ичимару-сан.

Уголок губ Гина дёрнулся в усмешке. Сделав шаг вперёд, Ичимару преградил Кире путь и обманчиво расслабленно облокотился о перила.
– Хорошо. Сколько вы за них хотите? – в голосе прозвучали цепкие ноты. Было очевидно, что Гин не собирался пускать ситуацию на самотёк и оставлять на стенах не выстрелившие ружья.

Изуру прикрыл глаза. «Вот и всё. Игры кончились».
– Я хочу в аэропорт, – глухо произнёс он, с маской усталого безразличия на лице вкладывая папку с документами в руки Ичимару. – Это всё, чего я хочу.

* * *

Дорога была скользкой, дождь заливал ветровое стекло, машину заметно вело при торможении, но Гин уверенно лавировал в потоке медленно движущегося транспорта, прокладывая для Изуру «путь к свободе». С момента, когда Кира сел на переднее сиденье спортивной серебристой Ламборджини, он не сказал ни слова, отрешённо разглядывая стремительно проносившийся за окном пейзаж и дрожавшие, расползавшиеся по стеклу дождевые капли. Задумчивый отсутствующий взгляд дополняли напряжённо сцепленные пальцы.

Изуру думал, что его жизнь в настоящий момент очень похожа на конкретную ситуацию. Как этот автомобиль, она неслась вперёд на огромной скорости, управляемая чьими-то умелыми руками, а он был в ней всего лишь пассажиром, не желающим вмешиваться и влиять на происходящее.

О том, что самолёты в такую погоду не летают, Кира предпочитал не думать. Они приехали в аэропорт за 50 минут до вылета – впритык. Гин, вопреки ожиданиям Изуру, не уехал, а направился к кассам вместе с ним.

– Здравствуйте. Один билет на рейс до Лондона на сегодня, пожалуйста, – Кира выжидающе смотрел в окошечко.

Темноволосая симпатичная девушка в белой блузке и с белым шейным платком виновато ему улыбнулась:
– Авиакомпания приносит Вам свои извинения, но сегодняшний рейс отменён. Если желаете, я могу оформить билет на завтра…

– Не нужно, – наклонившись к окошку, уверенно произнёс Ичимару, улыбаясь девушке в привычной для него возмутительной манере. – Господин купит билет завтра. Если пожелает, – подцепив Изуру под локоть, Гин аккуратно оттащил его от кассы.

– Что вы… – ледяным тоном начал Кира и замер, когда пальцы Ичимару мимолётно коснулись его щеки.

– Останься, – негромкое, одно слово упало каплей дождя. Что было за ним? Гин не уточнял, не объяснял. Можно было представить, но не хотелось. Он просто просил остаться.

Кровь хлынула к щекам Изуру, он уставился перед собой невидящим взглядом. «Если я соглашусь, что это будет означать? Что это будет значить для него, что – для меня?»
Кира молчал.

– Пожалуйста, – совсем тихое, горячей каплей воска, обжигая.

Изуру медленно выдохнул, стараясь привести мысли и чувства в порядок. «Что будет, если я соглашусь? Что будет…»

Пальцы сомкнулись на его запястье, Гин тянул его за собой, и Кира сделал шаг.

* * *

Хотелось заснуть или как-то иначе сбежать от реальности, которая казалась неконтролируемой и оттого опасной. Измучившись в попытках анализировать и взять ситуацию под контроль, Кира решил не думать о происходящем. Вновь оказавшись в автомобиле, Изуру прикрыл глаза и постарался расслабиться. Он слышал, как усилившийся дождь и ветер били в стекло, а присутствие Гина рядом снова иррационально успокаивало.

Кира на мгновение представил, что, если бы не дождь, он бы сейчас был в самолёте, летящем в Лондон, и вдруг осознал, что, будь так, ему было бы сейчас очень плохо. От мысли, что ему удалось этого избежать, Изуру стало легче, напряжение отпустило, и он даже сумел задремать. За весь обратный путь они вновь не сказали друг другу ни слова.
Когда под колёсами автомобиля зашуршал гравий подъездной дорожки, Кира открыл глаза.

В комнате всё было так, как он оставил: дверь на балкон была приоткрыта, чуть развевалась штора, краешек покрывала был подвёрнут. Снаружи доносился шум дождя, пахло цветами. Изуру охватило странное чувство оставленности, которым было пропитано всё в этой комнате: стены, в которых он жил, вещи, к которым прикасался. Он не предполагал вернуться, а они всё так же хранили следы его прикосновений, запах, отзвуки мыслей и чувств. Это была его комната.

– Я вернулся, – тихо сказал Кира и улыбнулся. Медленно пройдя через комнату, он рассеянно тронул столешницу, скользнул пальцами по спинке кресла, в котором не раз отдыхал за прошедшие дни.

Дождь заканчивался, его шум становился мягче, превращаясь в шуршание. Было тепло, с перил капала дождевая вода. Изуру сидел на открытой веранде и наблюдал за прозрачными каплями, как они тяжелеют, вытягиваются и, наконец, срываются вниз и летят, подчиняясь силе притяжения, чтобы упасть на лист винограда или на землю.

Изуру не замечал течения времени, оно остановилось для него, когда он оставил попытки поступать согласно призывам разума. Стали сгущаться сумерки. На первом этаже на веранде горел свет, слышались приглушённые голоса, с кухни доносились звуки, свидетельствовавшие о приготовлении ужина. Кира отстранённо удивился: раньше он их не замечал…

Ичимару появился бесшумно, тенью возник из сумерек, в которые погрузилась комната у Изуру за спиной. Он принёс вино, бокалы и обещанную Кире лазанью. Они ужинали, Гин снова что-то говорил, а Изуру слушал и иногда сдержанно улыбался. Ему было легко, как и в первый день их знакомства. А затем они расположились на диванчике там же, на веранде, и Кира сидел нога на ногу, а Гин беззаботно разлёгся, откинув затылок ему на бедро, вытянув одну ногу, а другую согнув в колене. Рука Гина свободно свисала, пальцы касались пола. Пальцы Изуру были в его волосах.

На веранде становилось прохладно, прошедший дождь давал о себе знать, но небо уже прояснилось – в небе сияли звёзды.

В какой-то момент Ичимару наскучило просто лежать, и он протянул руку вверх, коснувшись подбородка Изуру. Глаза Гина мерцали, завораживали, и Кира подумал о том, что это совершенно точно не могут быть глаза обыкновенного человека. Он чувствовал, что начинает тонуть в них, и не заметил, как склонил голову, а руки Ичимару оказались у него за спиной...

* * *

Утро прокралось в комнату тёплыми лучами, засияло золотом на сомкнутых ресницах. Изуру открыл глаза. Было невероятное ощущение спокойствия и счастья. Повернув голову, он ожидаемо обнаружил рядом серебристо-пепельную макушку: Гин спал, закопавшись в одеяло, так что снаружи виднелись лишь несколько светлых вихров и острое колено.

Полежав немного, насладившись уютным теплом, исходившим от Ичимару, Кира накинул халат и вышел на веранду. Над морем стелилась дымка, но солнце уже поднялось и заливало окрестности утренним ярким светом. Их ждал прекрасный солнечный день, и как бы всё ни сложилось, Изуру решил, что не будет жалеть ни о чём. Этот дом не хотел его отпускать, а Кира… был счастлив остаться.